Интервью Стюарта Макмиллана

У Стюарта Макмиллана уникальный опыт тренерской работы на трех Олимпийских играх: американские спортсмены на Играх в Солт-Лейк-Сити 2002 года, канадцы на Играх в Ванкувере-Уистлере 2010 года и британские спортсмены на Летних играх в Лондоне 2012 года.

Стюарт — аккредитованный тренер по легкой атлетике и спринту, имеющий более 20 лет профессионального опыта в качестве тренера для профессиональных спортсменов и любителей в различных видах спорта, уделял особое внимание развитию силы и скорости. Его резюме впечатляет. Лично тренировал 55 олимпийцев, которые в общей сложности выиграли 26 олимпийских медалей на 5 Олимпийских играх, где он работал в составе NGB в 6 странах, а также был частью или руководил IST в Соединенных Штатах, Канаде и Великобритании. После объединения Lee Valley и Loughborough HPC Стюарт больше не работает в UKA.

Интервью со Стюартом Макмилланом

1: Я хочу немного поговорить о бобслее (и скелетоне). В прошлом мы видели, как много десятиборцев переходили в бобслей, но мы видим, как много спринтеров и барьеристов, таких как Крейг Пикеринг и Лоло Джонс, переходят в него. Как вы думаете, отражает ли это то, насколько важны скорость и и сила для современных спринтеров? Есть ли большая разница в тренировках спринта в бобслее, поскольку элемент толчка имеет решающее значение? Например, контакт с землей (на льду!) гораздо важнее, когда толкаешь пустые сани весом 210 кг (на 4-х человек)? Спринтеры стремятся к более короткому контакту с землей с большими усилиями.

Стюарт Макмиллан:   Что касается вопроса о пересечении бобслея и спринта, то, честно говоря, я думаю, что это, скорее, отражение важности скорости для бобслея, хотя я хотел бы также затронуть вопрос растущей потребности в силе и мощи в спринте.

Во-первых, есть три ключевых различия в тренировках спринтеров и бобслеистов:

1) бобслеисты должны быть значительно крупнее — это вид спорта, в котором важна гравитация, поэтому вам нужно максимально увеличить вес саней, и, как правило, лучше, чтобы вес был в спортсмене, а не в санях (т. е. более быстрое время толкания обычно достигается, когда более тяжелые спортсмены толкают более легкие сани, а не когда более легкие спортсмены толкают более тяжелые сани. Например за сборную США по бобслею выступала Тианна Мэдисон, и, хотя она, очевидно, обладала скоростью мирового класса, она была слишком маленькой — на дистанции 60 км — для эффективности; им пришлось утяжелить сани примерно на 12 кг, что значительно усложнило задачу по их запуску. У британца Крейга Пикеринга, выступающего за команду мужчин, аналогичная проблема — на данный момент он немного легче);

2) бобслеисты (особенно женщины и специалисты по бобслею 2man) должны быть значительно сильнее спринтеров. Бобслей 2man весит более 170 кг, поэтому, чтобы сдвинуть его с места, требуется большая сила;

3) типичный толчок бобслеиста составляет менее 40 м, поэтому значительно сокращается время, затрачиваемое на развитие скоростной выносливости, лактатных качеств и т. д. (на самом деле, редко кто-либо из моих бобслеистов пробегает более 80 м); и

4) часто упускается из виду объем работы, которая требуется в бобслее помимо фактического толкания и управления санями. Бобслеисты сами себе «пит-крю» — они отвечают за транспортировку саней (везде — в том числе по всей Европе, от подножия трассы до вершины, в грузовики и из них и т. д. — и помните, они весят от 170 до 250 кг), а также остального своего оборудования (сумки, шлемы, полозья, инструменты и т. д.), полировку полозьев (удивительно утомительная задача) и «наслаждаться» ранним утром и поздним вечером — общая системная нагрузка сезона бобслея значительно выше, чем сезона легкой атлетики. Это нелегко.

Кстати, часто упускают из виду физические способности бобслеистов мирового класса. Многие из них действительно являются спортсменами мирового класса, и с каждым годом конкуренция становится все более острой. В Санкт-Морице я задал вопрос Крейгу Пикерингу — был ли он удивлен качеством спортсменов, демонстрируемых на уровне Кубка мира. Он сказал, что был очень удивлен. В большинстве стран сейчас есть бывшие спринтеры мирового класса, которые выступают за них, а те, кто не были таковыми, часто сами по себе довольно странны: как я уже сказал, им может не хватать максимальной скорости и скоростной выносливости спринтеров — но многие из них очень близки, и я поставлю многих из них выше лучших спринтеров мира на 30 м! Например, в тестировании бобслейного комбайна США бронзовый призер Олимпийских игр 2010 года и серебряный призер чемпионата мира 2013 года пилот Элана Мейерс пробежала за 3,77 дистанцию 30 м (ведущая нога на 70 см позади линии, время фиксировалось электронной системой хронометража), в то время как олимпийская чемпионка 4x100 м 2012 года Тианна Мэдисон (которая пробежала 7,00 на дистанции 60 м в прошлом сезоне в помещении) пробежала 3,85, а барьеристка мирового класса на 100 м Лоло Джонс пробежала 3,87. Даже до 45 м Элана все еще показывала лучшее время. И, кстати, Элана также может приседать с весом 165 кг при собственном весе 80 кг! Многие из мужчин пробежали 60 м быстрее чем за 6,60. Многие другие делают силовые взятия штанги на грудь более 170 кг. И приседания более 250 кг. Спорт становится все лучше и лучше.

И наоборот, дни спринтеров, у которых были слабости в гонке и которые избегали этого из-за своих относительных преимуществ в других областях, давно прошли. Раньше Карл Льюис или Донован Бейли могли опередить остальных на пару метров на 50 м — будучи уверенными, что их максимальная скорость спасет их. Теперь это не так — если вы значительно отстаете на полпути, ваша гонка окончена.. Каждый может пробежать быстрее 6,45 на 60. И каждый может показать время 0,84 на 10-метровых отрезках или быстрее. Поэтому я бы сказал, что спринтеры с меньшими относительными мощностными способностями — те, кому требуется немного больше времени, чтобы разогнаться — сейчас находятся в более невыгодном положении, чем когда-либо прежде. Все компоненты силы необходимы.

В: До Лондона вы курировали тренировки Дуэйна Чемберса и Кристиана Малкольма. Поскольку Дуэйн — спринтер на 60 и 100 метров, а лучший вид Кристиана — 200 метров, выполняли ли они одинаковые тренировки? Один подпитывал другого на разных тренировках? Можете ли вы дать нам типичную тренировку на выносливость? (т. е. моя классика — 4×30, затем 60, 80, 100, 120, 150 с полным восстановлением)

Стюарт Макмиллан: Во-первых, Дуэйн не спринтер на 60 и 100 метров. Он спринтер на 100 метров. В элитной легкой атлетике нет такой дистанции, как 60 м. Она существует только как точка на пути к 100 м. На 1 м дальше, чем 59 м, и на 1 м меньше, чем 61 м. Вот и все. Эта дистанция существует как часть концепции, называемой «сезон в помещении». Я не совсем ее понимаю; но я точно знаю, что такой дистанции нет в настоящем сезоне легкой атлетики — никто не останавливает забег на 60 м, чтобы вручить медали.

Что касается программирования, они следовали очень похожей макроструктуре – т. е. общая организация их программ была схожей. Я склонен рассматривать организацию программы на четырех глубинах. Первая – это философия – во что вы верите? Второй уровень – это план – он включает в себя все компоненты, которые важны в философии тренеров – упражнения, дистанции и т. д. Третий – это периодизация – конкретный способ, которым мы организуем компоненты. И, наконец, это программа – детали ежедневных сессий. Каждый уровень включает в себя различные уровни фиксированного, текучего, адаптивного и отзывчивого программирования, становясь все более текучим по мере того, как вы углубляетесь – в то время как первый уровень (философия) обычно довольно фиксирован и не будет меняться от спортсмена к спортсмену. Детали ежедневной программы, однако, могут кардинально различаться и часто бывают довольно текучими и адаптивными. Прогнозирование адаптации в больших масштабах — это проигрышное дело — единственный способ оставаться впереди — это постоянный мониторинг и эффективная и действенная подстройка. Я стараюсь не слишком эмоционально привязываться к своей программе; позволяю себе текучесть, чтобы подправлять ее, и — используя принцип Николаса Нассима Талеба — подвергать спортсменов «конвертам счастливой случайности».

Я также большой сторонник развития сильных сторон спортсмена и не траты слишком много времени на их слабые стороны (особенно с более зрелыми спортсменами — Кристиану было 31, а Дуэйну — 32, когда я начал с ними работать). Важно, чтобы спортсмен никогда не терял связь с тем, в чем он чувствует себя наиболее комфортно — в чем он наиболее уверен. Дуэйн — это силач — ему нужно касаться тяжелого веса… тащить тяжелые сани… и ускоряться на старте. Много. Он прикладывает огромные усилия — и хотя это также становится его самой большой слабостью (т. е. он полагается на эту способность даже на максимальной скорости и поэтому слишком много времени проводит на земле) — замедление ее развития приведет к «потере идентичности». Это главная причина, по которой он быстро бегает. Что еще важнее, это главная причина, по которой он чувствует себя быстрым. Слишком далеко отходить от сильных сторон спортсмена — на свой страх и риск — так как он быстро потеряет свою харизму.

Кристиан, с другой стороны, эластичный спринтер. Ему нужно чувствовать себя «прыгучим», поэтому мы часто включали в его тренировки преувеличенные «прыжковые» пробежки, а также больший объем работы на эластичную силу, например, горизонтальные прыжки. Я бы сказал, что мы не были полностью успешны, и должны были включить в программу Кристиана гораздо больше объема, так как это оказалось его ахиллесовой пятой. Его максимальная скорость была мирового класса; его способность ускоряться на повороте была мирового класса; его тактика гонки была мирового класса; но последовательное объединение всего этого – в гонке – оставалось неуловимым. Иногда тренеры могут проделать фантастическую работу по разработке всех необходимых отдельных компонентов; иногда спортсмены могут чувствовать себя уверенно во всех этих отдельных компонентах; но если мы не потратим соответствующее время на их синтез – соответствующие усилия по стабилизации этого синтеза – кусочкам пазла будет трудно собраться вместе.

Что касается взаимного питания, мы старались, чтобы они бегали вместе как можно чаще. Ранние сезонные сессии были больше похожи на более поздние, соревновательные, поэтому это случалось чаще зимой, чем летом. Хотя, в целом, я большой сторонник того, чтобы парни бегали вместе на тренировках. У нас в группе были и другие хорошие спринтеры (Марлон Девониш был хорошим партнером по тренировкам для Кристиана, а Марк Финдли был хорошим фоном для Дуэйна), поэтому очень редко кому-то приходилось делать повторение самостоятельно.

Что касается типичной тренировки скоростной выносливости: я редко включаю работу на ускорение, работу на максимальной скорости и работу на скоростную выносливость в одну и ту же тренировку (хотя это случается чаще, поскольку я пытаюсь стабилизировать эти компоненты позже на предсоревновательной фазе); По крайней мере, на ранних этапах тренировочного процесса я предпочитаю иметь объединяющую тему для тренировки, например, темой может быть развитие ускорения: я бы связал это с типами качеств, которые наиболее необходимы для развития эффективного ускорения (например, максимальной силой). Я бы часто объединял тренировки скоростной выносливости с горизонтальными прыжками на выносливость (прыжки ножницами на 60-80 м или прыжки с чередованием ног), например. Тренировки будут сильно различаться в зависимости от времени года, но я бы сказал, что тренировка на 180, 150, 120 м будет моим лучшим индикатором «готовности к гонке» на 200 м. Порядок пробежек может меняться в зависимости от того, что чувствует спортсмен, что я вижу на разминке или от специфики того, над чем мы работаем.

3: О смене тренеров. Я написал статью о том, что если бы спортсмен относился к тренировкам как к работе, он бы учился у тренера разным навыкам, а затем менял бы работу/тренеров каждые несколько лет! (т.е. к черту лояльность!) Каково это было «унаследовать» спортсмена с 10+ годами опыта? Конечно, есть популярное отношение «если не сломалось, не чини»? Что было самым большим, что вам и Дэну пришлось «исправить»?

Стюарт Макмиллан: В целом – в большинстве случаев – я согласен. Редко бывает так, что спортсмен и тренер успешно работают вместе более 5 лет. Обычно они устают от меня где-то на третьем году (а я обычно устаю от них где-то на третьем месяце!). В редких случаях, однако, когда моджо в самый раз – когда спортсмен и тренер развиваются и учатся друг у друга вместе – мы должны кататься на этой волне как можно дольше. И именно в таких ситуациях мы часто видим самые лучшие результаты.

Например, Тони Миникьелло тренирует Джессику Эннис с 12 лет. Я уверен, что они иногда действуют друг другу на нервы, но между ними есть взаимопонимание, которого никто не получит от кого-либо другого. Это необходимо для их обоих успехов. Аналогично, Усэйн Болт тренировался с Гленном Миллсом с тех пор, как он был подростком. Кристин Охурогу тренировал Ллойд Коуэн уже много лет.

Что касается меня, я тренировал американского бобслеиста Стива Меслера в течение восьми лет, и он становился лучше с каждым годом, поскольку я чувствовал, что с каждым годом я все лучше его тренировал. Отношения развивались синергетически, поскольку целое стало больше, чем сумма частей – это достигло кульминации в олимпийской золотой медали в Ванкувере в 2010 году. Аналогично, я тренировал канадскую бобслеистку Кейли Хамфрис в течение 6 лет. Кейли как раз заканчивает последние штрихи к самому успешному любительскому спортивному сезону в истории канадского спорта – выиграв 11 из своих последних 13 гонок, включая чемпионаты мира 2012 и 2013 годов (а также Игры в Ванкувере 2010 года).

Шопенгауэр в своем эссе «О кажущемся намерении в судьбе личности» обсуждает, казалось бы, случайные события в вашей жизни, которые задним числом кажутся неотъемлемыми компонентами вашего успеха — череда «счастливых случайностей», которые, пока они происходят, кажутся не связанными между собой, но по размышлении они объединяются, чтобы определить сам ход вашей жизни; все связано со всем остальным — как будто задумано романистом — и именно в этой «симфонии» существуют величайшие выступления. Правильный спортсмен встречает правильного тренера в правильное время, и может произойти волшебств.

Однако это не происходит наоборот. Трудно писать свою историю на ходу; мы не можем форсировать эту связь. Спортсмены, которые слишком много прыгают, часто ищут волшебную таблетку. Ту волшебную тренировку. Волшебные отношения. Время от времени они ее находят; хотя чаще всего «ответ» находится внутри – всегда в самом трудном месте для поиска.

Что касается подбора спортсменов на поздних этапах их карьеры:

«Наследовать» спортсмена, у которого более 10 лет опыта, очень сложно; тем более, когда у этого спортсмена есть некое подобие прошлого успеха. Это проще, когда спортсмен боролся на протяжении этих 10 лет и не был очень успешным – новая программа; новая философия; новый путь – это относительно легко продать. Вступить в игру несложно, поскольку спортсмен осознанно (или подсознательно) стал немного отчаянным. Совершенно другая история, когда вы наследуете спортсменов, которые добились успеха. Их успех связан – осознанно или нет – с тем, что они сделали, и как они себя чувствовали, когда достигли этого успеха. Поэтому неважно, уместно ли изменение философии или нет – это становится намного сложнее…

Вся спортивная идентичность спортсмена окутана опытом, который он пережил, когда добился успеха. И сложная часть в работе с этим опытом – и попытках повлиять на позитивные механические изменения – заключается в том, что эти «воспоминания» часто не хранятся сознательно. Они существуют как постоянная (но динамическая) часть их существа – хранятся через механорецепторы в их соединительной ткани, через их энтеральную нервную систему в их кишечнике. То, как они хранятся, зависит от изменений в движении, позе, механической силе и является развивающейся и динамической системой, которая взаимодействует со всеми другими тканями, влияя на наши системы органов всевозможными непредсказуемыми способами.

4: Вы большой поклонник формата из 3 раундов вместо 4 для 100 метров? Оглядываясь назад, Дуэйн пробежал 10.02 в забеге, затем 10.05 в полуфинале и не попал в финал. (Наш единственный канадец Джастин Уорнер постигла та же участь). Что он мог сделать по-другому, и чему новички могут научиться из этого, кроме того, что пробежали быстрее 10 секунд в полуфинале?

Стюарт Макмиллан: На ​​самом деле я предпочел формат из 4 раундов — и если вы спросите большинство спортсменов, они скажут то же самое. Я думаю, что это намного честнее — особенно когда дело касается попадания в финал. Ситуация Дуэйна была немного иной. Он провел большую часть весны и лета, переживая, сможет ли он соревноваться на Играх из-за запрета BOA в то время. Он действительно не мог полностью сосредоточиться на соревновании, пока запрет не был снят. Огромный груз упал с его плеч, и он снова начал тренироваться с обновленной целью. Если вы помните, он, вероятно, даже не был фаворитом на победу в UK Trials, был Адам Джемилли, недавно пробежавший 10.05. Из-за окружающих стрессов Дуэйн не очень хорошо выступал и провел большую часть года, бегая 10.2 и 10.3. 

Однако в лагере Holding Camp в Португалии стало ясно, что он готов к небольшому прорыву. У него было несколько потрясающих сессий, и мы знали, что у него есть хорошие шансы попасть в финал. В жару он пробежал 10.02, сбавив скорость на последних 20 метрах. Если бы это был разовый забег, он был бы способен на 9.90. Теперь, если бы он провел весну/лето, бегая 10.0 (как в предыдущем году), это время не отняло бы у него много сил. 

К сожалению, это был его самый быстрый забег за весь год — с большим отрывом — поэтому всегда было сложно вернуться менее чем через 24 часа и повторить это еще дважды. Он выложился по полной в полуфинале, но этого оказалось недостаточно. На самом деле он был довольно хорош на 60 или 70 метрах, но просто выдохся. Я действительно не думаю, что его неспособность бежать быстрее (или не выход в финал) напрямую связана с его тренировками. Это было связано исключительно с тем фактом, что лучший за сезон забег потребует от спортсмена немного больше, чем люди думают. Есть причина, по которой, когда спортсмены бегут с личными рекордами, они изо всех сил пытаются это подтвердить. Стресс от того, что ваше тело оказывается там, где оно никогда раньше не было, просто колоссальный. Донован Бейли рассказывал мне, что всякий раз, когда он пробегал быстрее 10 секунд, знал, что в течение следующих трех недель он будет практически готов к бою!

Итог дебатов о 3 или 4 раундах: это действительно не имеет значения – лучший парень всегда побеждает. Второй лучший парень всегда приходит вторым, а третий лучший парень всегда приходит третьим.

5: Последний вопрос о toe-drag! (спорная тема). Я не обучаю этому, и вы тоже, но мы видим, как Усэйн Болт, Асафа Пауэлл и даже Дуэйн используют его снова и снова. Я понимаю физику и логику, стоящую за этим, но, очевидно, это не для всех. Что вы думаете об этом, и когда это «нормально» использовать? Длинное объяснение допустимо!

Стюарт Макмиллан: Я не думаю, что мне нужно «длинное объяснение». Это глупо. Любой, кто этому учит, глуп. Студент-физик начальной школы скажет вам, что это глупо. Использовать это никогда не «нормально».

Источник: speedendurance.com

Комментарии

Комментариев пока нет